Форум » Архив » 15 июня, вечер. Present Perfect Continuous. » Ответить
15 июня, вечер. Present Perfect Continuous.
E.Welthorpe: Участники: Эрнест Верней, Эрин Уэлторп, Эмиль Шаффхаузен
Эмиль Шаффхаузен: - У вас чрезвычайно гуманное воображение, мадемуазель. - склонившись к ней, доверительно сообщил Шаффхаузен. - Но на десерт вы непременно должны отведать крем-брюле! Даю слово, что при его изготовлении ни одна живая тварь не пострадала... Пока Эрнест распространялся насчет кухни богатых и бедных, Эмиль сделал свой заказ и с удовольствием теперь наблюдал за тем, как они двое общаются друг с другом, языком жестов, взглядов, прикосновений... Это общение производило совсем иное впечатление, чем тот напор и безапелляционность, которые были свойственны Лидии, и под которыми Эрнест выглядел поникшим и выжатым, точно виноград под прессом. Рядом с Эрин Верней просто расцвел: его глаза блестели, выражение радости не покидало лица, а жесты передавали нежность и влечение молодого француза к этой хрупкой фее холмов из Туманного Альбиона. - Ну насчет пресноводной рыбы я не говорил бы за всех французов, месье Верней. - заметил он, усмехаясь в усы - Все-таки морская рыба для той части французов, что населяют приморские земли, является приоритетом в рационе. Кстати, йод, который содержится в дарах моря, весьма полезен... всему организму человека.
E.Welthorpe: Девушка легко сжала пальцы Эрнеста, надеясь, что сумеет передать этим и свою нежность, и радость от того, что молодой человек словно вздохнул свободнее, сбросив с плеч тяжелый груз. Доктор был доброжелателен и тонко ироничен, Эрин проникалась к нему все большей симпатией, взамен прежней настороженности. А поймав на себе его заинтересованный взгляд, Эрин, рука которой лежала по-прежнему поверх ладони Вернея, улыбнулась, словно благодарила. А разве было не за что? Если бы не доктор Шаффхаузен, им бы не встретиться в этом мире Разговор за столом по-прежнему вертелся вокруг кулинарии, тем более, что вскоре принесли заказ.
Эрнест Верней: Роза просто кипела от негодования: мало того, что явился с девицей, так еще и не зашел поздороваться! Марио, конечно, не упустил случая, чтоб поддразнить ее - ты мол, старайся получше, лентяйка, а то если невесте синьора что-нибудь окажется не комильфо, нам придется платить за твои уроки... Это практичное соображение удержало девушку от того, чтобы от души сыпануть в салат с козьим сыром жгучего перца. Но зато она, вовсе не знакомая с жизнеописанием Магомета, решила сама приблизиться к своей горе. "Lei ha detto, Ernesto, che le mie mani non sono per secchi e pentole, e per matite e pennelli! E allora ti vergognare del fatto che tutti abbandonato le mie lezioni di disegno!"* Строгое воспитание сделало свое дело, и внешне все выглядело чинно и благопристойно: следуя за братом и подстраиваясь под его особую "плывущую" походку, Роза, облаченная в клетчатое платье и накрахмаленный до хруста передник, держа в руках поднос, приблизилась к столику. И только молнии негодования, сверкавшие в ее больших черных глазах, входили в противоречие с дежурной улыбкой "s'accomodi".** ________________________________________________________________ * ты сам говорил, Эрнесто, что мои руки не для черпаков и сковородок, а для кистей и карандашей! Так пусть тебе будет стыдно за то, что совсем забросил мои уроки рисования! ** непереводимое итальянское выражение, означающее высшую степень гостеприимства.
Эмиль Шаффхаузен: Шаффхаузен заметил приближение к их столику пышнотелой официантки, от которой волнами исходило возмущение, и по ее ревнивому взгляду, устремленному на художника, догадался, что, вероятно, это та самая ученица Вернея, о которой он кратко упомянул в прошлую их встречу. Эрнест сидел к ней спиной, Эрин же могла заметить, что темпераментная итальянка посматривает на ее молодого человека с плохо скрываемой ревностью. "Интересно, что воспоследует? Сочтет ли она эту maggiorata* за соперницу или предпочтет не заметить ее маневров?" - подумал он, по обыкновению заключая внутреннее пари между скептиком и романтиком. ____________________________ * maggiorata (итал) - пышнотелая девушка, пышка
E.Welthorpe: Будь на ее месте Фил Райли, он бы сказал без лишней скоромности, что подошедшая к ним девушка напоминает спелый персик. Еще очень молодая, полненькая и округлая, но статная, с тонкой талией и крутыми бедрами, налитая грудь выглядывает из глубокого выреза не кокетливо, а с тайной гордостью. "А я уж совершеннолетняя, и груди мои - как башни..." - вспомнила Эрин и улыбнулась ей, отдавая дань красоте, так отличавшейся от нее самой. Единственное, что портило свежее личико юной итальянки - это застывшее на нем напряжение. Гневно сдвинутые брови, и без того густые, сердитые глаза... ах, так вот же она, тайна безмолвных упреков синьора Марио! Сколько ж еще девичьих сердец ты разобьешь, мой милый...?
Эрнест Верней: - Polenta per voi, signor Ernesto! -торжественно провозгласил Марио, и Роза выдвинулась из-за спины брата, грозная, как Юдифь. Увидев старую знакомую, художник на миг испытал инстинктивное желание загородиться рукой - он знал по опыту, что тарелки и фрукты на подносе итальянки могут очень легко превратиться в метательные снаряды. Обычно Роза хлопотала на ресторанной кухне: согласно традициям, незамужнюю девицу не следовала допускать в зал к гостям. Но сладкая, прямо паточная улыбка Марио свидетельствовала о том, что на сей раз исключение было сделано... ради особенно дорогого гостя. - Ciao, Rosita. Come stai? - улыбнулся Эрнест. И, повернувшись к Эрин и Шаффхаузену, проговорил как ни в чем не бывало: - Разрешите вам представить синьорину Розалию Аччоли, младшую сестру уже знакомого вам синьора Марио и любимую дочь padrone**. Она готовит лучшую на свете поленту и фантастические десерты, но все это ничто в сравнении с тем, как ей удаются натюрморты... Марио озадаченно посмотрел на Вернея, а Роза нахмурилась еще больше, и, ставя перед Эрин тарелку с салатом, произнесла глубоким грудным голосом, не очень заботясь о том, чтобы его понизить: - Si consiglia di non credergli, signorina. Lui e un seduttore. Brutto bugiardo! _________________________________________ *привет, Розита. Как поживаешь? ** хозяина *** вы не должны верить ему, синьорина. Он обманщик. Гадкий обманщик!
E.Welthorpe: Это уже начинало напоминать сцену из кинокомедии. Итальянской. А может и французской. Сердитая девушка, ошарашенный Эрнест, ехидный братец-официант и доктор Шаффхаузен, наблюдавший, похоже, с веселым интересом. Вот уж кто знает, что сказать в любой ситуации! - Grazie, signorina. - кивнула Эрин, глядя преувеличенно только на девушку - Sei parla in inglese? Ho paura che mio italiano il pessimo.* Надеюсь, что ваш английский лучше, и еще раз благодарю, но, могу сказать, к чести Эрнеста, он не обещает того, чего не может дать. И, уверена, он не соглал насчет Ваших успехов в живописи. Il cuore della donna si sente più sottile** ______________________ *Благодарю, синьорина. Вы говорите по-английски? Боюсь, мой итальянский очень плох. (ит.) **Женское сердце тоньше чувствует (ит.)
Эрнест Верней: Марио тут же зашикал на сестру: - Zitto! Quando si disimparare aprire la bocca in presenza di uomini!* - но возмущение его выглядело несколько наигранно, как и бурные извинения, в которых он рассыпался перед гостями: - Perdono, синьорина, синьоры, она сама не знает, что говорит... - Perché? Molto sa nemmeno**, - прошипела Роза, и, по-кошачьи прищурившись, в упор уставилась на Эрнеста. - Per inciso, ho copiato il "Prosciutto e posate", ora è un papà in ufficio, in modo da scuotere la borsa: 50 pounds di mio! Она составила на стол тарелки и, если б ей не мешал поднос, наверняка уперла бы руки в бока. - In primo luogo, vedo, quindi credo - рассмеялся Эрнест. - Но я рад, что падроне перестал считать живопись бесполезным занятием... Я знал, что ветчина найдет путь к его сердцу гораздо скорее, чем Ева или Венера! собственно, сабж: _____________________________________________________ *молчи! Когда ты отучишься открывать рот в присутствии мужчин **почему же? Очень даже знаю! Между прочим, я скопировала "Ветчину и серебряную посуду", она теперь у папочки в кабинете, так что тряси кошелек: пятьдесят фунтов мои! "Ветчина и серебряная посуда" - картина Виллема Клаас Хеды, фламандского живописца *** сначала увижу, потом поверю
E.Welthorpe: Допустим, с Эрнестом итальяно могут позволить себе учинить скандал, но чтоб не задумываться о прочих посетителях? Марио стоит учитывать такие вещи, при его-то хитрой роже. Вряд ли кто-нибудь захочет снова рискнуть искупаться в соусе с тарелки, летящей в голову вероломному клиенту, а глядя на Розиту, такой возможности исключать нельзя. Полно, милый, что ж и вешать ресторатору к себе в кабинет, как не натюморты? В окружении рецептов и накладных на продукты обнаженная Венера будет выглядеть лишь парой аппетитных окорочков. Но Хеда, с его тусклым серебром, угасшими свечами и почти неизменным надчищенным лимоном - красотой, вызывающей желание, но скрывающей только горечь? - Каждая его картина - повторение старой истины: все в мире бренно, все имеет свой конец. Богатство, красота, плотская чувственность... что по-твоему означает этот сочный кусок, как не торжество плоти? Но все это растает, как свечной воск, все станет прахом. "Договаривай." - угрюмо думает Эрин - "И те, кто сумел преодолеть неизбежное...черт бы их всех побрал." Вряд ли синьор Аччоли слышал ту же трактовку этой картины, что и она. А его дочь? Но Эрин молчит и, на миг оставив Эрнеста, ловит взгляд доктора Шаффхаузена, чуть приподняв брови.
Эмиль Шаффхаузен: Эмиль молчаливо наблюдал эту трагикомическую сцену, подтвердившую его догадку, но когда юная итальянка вознамерилась перейти в решительное наступление, доктор счел нужным вмешаться: - Gentile signorina, per favore, ci portano limonata con ghiaccio!* Здесь становится жарко. - добавил он уже по-английски, и сопроводил свои слова широкой открытой улыбкой. Он так же отметил, что смущение Эрнеста было непохоже на ту реакцию, что обычно возникает в ситуации измены. А спокойствие Эрин и ее мягкая попытка предотвратить бурю с помощью точного комплимента, вызвали у него уважение. Представив себе на месте Эрин бывшую невесту художника, Шаффхаузен с полной уверенностью заключил бы пари на то, что между столь темпераментным дамами неизбежно случилась бы самая настоящая бурная сцена ревности со швырянием блюд и тасканием друг друга за волосы. ___________________________________ * Милая синьорина, будьте добры, принесите нам лимонад со льдом (итал)
Эрнест Верней: - Не сердись, Розита, - примирительно сказал Эрнест. - Если хочешь, я снова буду давать тебе уроки, но, ей-Богу, я уже и так научил тебя всему что знаю! Теперь тебе нужен более серьезный преподаватель. И школа. - Что, школа? Какая еще школа? - всполошился Марио. - О-хо-хо, синьор Эрнесто, вы не сбивайте ее с толку! Le donne educazione solo ferito il marito di sbrigarsi, ma non sui libri di sedersi. Dai, Rosie, andiamo! Убедившись, что все приборы расставлены на столе в лучшем виде, и вино налито в бокалы, он потянул сестру за собой, и девушка нехотя подчинилась. - О да, - покачал головой Эрнест. - "Жену немногому мне надо обучить: всегда любить меня, молиться, прясть и шить..." Бедная Розита, ведь у нее в самом деле недюжинные способности. ____________________________________________________________ *Женщине образование только повредит, ей замуж нужно поскорее, а не над книгами сидеть. Пойдем, Розита, пойдем
E.Welthorpe: И, разумеется... самый нейтральный персонаж в этой сцене поступил единственно правильным образом. Эрин едва удержалась от того, чтобы подмигнуть доктору. - Спасибо, господин Шаффхаузен. Боюсь, вы из нас единственный, кого юная леди могла выслушать спокойно, даже если речь о заказе. А ты, Эрнест... - она посмотрела на Вернея, чуть склонив голову, но без капли упрека - Кажется, ты уже дважды обманул ожидания синьора Марио. И будет трижды, если Роза действительно станет художницей. Она правда так хороша? Но если честно, я бы посчитала ее моделью, а не живописцем...
Эрнест Верней: - Если бы я писал ее так, как мне сначала увиделось, - Эрнест слегка покраснел, - Мне определенно пришлось бы на ней жениться... Роза не прочь нарушить правила, при условии, что падре и мамми ничего узнают, и она готова была изобразить нечто в духе не Аретино, но Рубенса, сбросив передо мной свои покровы в обмен на честное слово, что я к ней не прикоснусь. Слово я дал, но до дела у нас так и не дошло. Все испортила синьора Аччоли, с которой Розита поделилась восторгами по поводу моего мастерства в рисовании обнаженной натуры. "Как, дочь моя, - воскликнула эта добрая женщина. - Эрнесто запирается с голыми женщинами, и ты имеешь наивность думать, что он их рисует?!" При этих словах на лице художника выразилось искренне огорчение подобному обороту событий: - После этого Роза наотрез отказалась позировать голой, но я несколько раз писал ее одетой... о, да... в присутствии всех ее братьев, матушки и отца - к счастью, по очереди. Но рисует она и в самом деле великолепно. Как юный Джотто. Видимо, это у нее врожденное...
Эмиль Шаффхаузен: - Представляю, каких трудов стоит этому прекрасному цветку блюсти целомудрие при столь... ммм... сангвиническом темпераменте.- задумчиво обронил Шаффхаузен, провожая взглядом Розу и Марио. - ну и в вашем обществе, конечно же. - он шутливо полупоклонился в сторону Вернея. Переведя взгляд на Эрин, Эмиль счел, что будет нелишним добавить пояснение к своей последней реплике, дабы ее не истолковали превратно: - Согласитесь, мадемуазель, ваш спутник получил от богов дар нравиться всем и притягивать к себе прекрасное...
E.Welthorpe: - О, мужчины... - девушка качнула головой - Не обязательно рисовать женщину обнаженной, даже если хочешь пробудить желание у тех, кто станет на нее смотреть. Уточнение Шаффхаузена вызвало у нее легкую улыбку. А знай Эрин о том, как похожая фраза когда-то прозвучала в адрес Лидии Фотиади, она, возможно, сочла бы ее за комплимент себе. - Вы правы - она положила ладонь на руку Эрнеста, чуть сжала пальцы, глядя молодому человеку в глаза, потом повернулась к доктору - Хотя сами видите, это не всегда благо. Но мне все равно не стоит говорить за тебя. правда..? - снова обратилась она к Вернею.
полная версия страницы