Форум » Архив » 15 июня, около часа дня. Квартира Эрнеста Вернея » Ответить
15 июня, около часа дня. Квартира Эрнеста Вернея
Шерли Брекет: *Утро того же дня, "Дерьмостан"* Утреняя репетицая прошла отвратительно. Бен бегал звонить Ирме раз пять... За прошедшие с момента причащения Брайана к кислоте время они так и не помирились. Уотера ставила в тупик не шуточная обиды любовницы и как все, что становится "слишком серьезно и не весело", она злила его еще больше. Винсенту иногда казалось, что дело закончится дракой. Куджи, все больше убеждавшийся, что выходка Бена, вполне может стоить группе будущего, злился еще больше Ирмы. Музыки не получалось, голоса инструментов как будто сталкивались в воздухе, перли друг на друга. Соловка звучала холодно и механически, голосом Шерли вступал не впопад и иногда не с той строки. "Чико" похоже что-то сочинял - Винсент знал это отрешеное выражение глаз, которое у Брекета появлялось иногда даже во время секса... Только Кришна и Митч казалось продолжали делать музыку - один с отрешенностью механизма, другой - человека намереного просто получить удовольствие от любимого дела. Впрочем Митч - всегдашний миротоворец - все же не выдержал первым. Во время очередной отлучки Бена к телефону - на этот раз аппарат в соседней комнате затрезвонил сам - он отложил гитару и с хрустом потянулся: - Не знаю кто как, а я здорово голодный. Может хватит на сегодня. Как насчет картошки с рыбой? - Ага, завязываем, - проорал Бен от телефона, - Белый гриб, Ирма говорит, что договорилась с этим художником... как его... Эрни, чтобы ты к нему сегодня съездил попозировал для афиши. "А у местных кабронеc* ты тоже пользуешься похоже успхом, чико." Винсент усмехнулся, но вслух ничего говорить не стал. А то дело и вправду могло закончиться дракой. ____________ * если верить сноскам к "Гомосеку" это значит на сленге "п*дер", если яндексу - "сутенер". Рискну предополжить, что с течением времени просто сленговое значение поменялось так, что имеется ввиду первый вариант ).
Ответов - 35, стр:
1 2 3 All
Шерли Брекет: "Мужик, а ты личится не пробывал?" С листа в руках Эрнеста капало, по столу растекалась дурнопахнущая лужа. Шерли почувствовал, что еще немножко и его точно вырвет. Он застегнул ширинку и направился к двери. - Если ты из тех чуваков, которые любят вошкаться в чужом санье, на здоровье, только подожди пожалуйста, пока я уйду. Очень рад, что это все, что тебе из-под меня надо. Могу нассать тебе еще пару афишек на досуге. Пока. "Зря я бесанулся... Просто видно чувак малехо на е*ле и чужих членах подциклен. А может просто под коксом."
Эрнест Верней: - А ты, видно, из тех малолеток, что ссут под дверью, звонят и убегают, - отозвался Эрнест. - Прости, что принял тебя за Рембо, это все мой гребаный идеализм. Ты не Рембо, ты младший брат Гекльберри. Он прислонил планшет к стене, нашел на полке спички и сигареты и присел на подоконник, собираясь закурить. Больно было до спазма в горле, но Эрнест знал, что именно из этого болезненнего, колющего, рвущего артерию алого пульса вытянется проволочная нить вдохновения. "Значит, его нельзя писать иначе...Только так - стеклами по венам, мочой на полу, кровью в горле, тошнотой, сартровской тошнотой, вот так он выхаркивает свои песни, вместе с отвращением к этому миру ... и где-то на самом дне, капля света. И наверху птица. Чайка над заливом".
Шерли Брекет: - Чувак, я не твои Макдуф и Рамбо и прочие ученые хрены. Я даже не милашка Гекльберри, который путешествует на плотике и дает в жопу черному дядюшке и паре еб*нутых на всю головку хипстеров. Я - Шерли. Я - Шерли Брекет. Он вышел, из кухни, миновал захламленую студию и толкнул дверь на лестничную площадку.
Эрнест Верней: "Я Шерли. Шерли Брекет." Как будто в этом еще оставались какие-то сомнения. Открытая полупустая бутылка пива, лужа на полу, испорченный планшет. Знакомый, такой понятный и знакомый способ заявить: "Эй, собаки, я здесь, это - я, смотрите-ка на меня!" Ломаные жесты уличного мальчишки, желающего показать свою крутость... Да. Этот перформанс стоил того, чтобы его увидеть. Как двойники в зеркальном коридоре: один - выдыхающий в микрофон обжигающие душу слова, с обнаженными нервами, и второй - с повадками парижского гамена, как будто и вовсе не имеющий отношения к первому. Эрнест закурил, открыл форточку, и снова присел на подоконник, пуская дым и ни о чем больше не желая думать. В захватившей его буре не было места рассудочным построениям. Горло отпустило, но нарастала боль в середине груди, и художник точно знал момент, когда возьмется за карандаш: когда от его руки больше ничего не будет зависеть, и каждый штрих, каждая линия будет прочерчена болью.
Эрнест Верней: "Ну что ж, на сегодня хватит... Эскиз он испортил, но, по счастью, образ был сначала у меня в голове, только потом на бумаге". Эрнест погасил сигарету в пепельнице, еще раз мысленно вернулся в самое начало сеанса. Прошел по тонкой серебряной нити к стальному натяжению, вспышке и замыканию. "Внутренний тон" был найден. Оставалось определиться с сюжетом. "Ты правильно понял, рисуй то, что понравится всем, то, что будет продаваться. Оставь сны для личных альбомов". Он бросил тряпку на лужу мочи и вышел в коридор. Отыскал записную книжку, набрал телефонный номер. - Алло? Фила Райли, пожалуйста. Это Эрнест Верней, по важному делу. Пара минут ожидания, и, наконец, хмурый голос Рыжего в трубке. - Привет, старина. Ты еще не печатал фотографий с вечеринки "Крабов"? Да, той самой... Мне нужны снимки Шерли Брекета и других ребят тоже, если есть. Что? Нет, удачные или нет, все равно. Это абсолютно не важно.
Фил Райли: Обычно люди предпочитают убивать друг друга в темное время суток, поэтому, если до часу дня никто не вызвал группу, то фотографу удается урвать свободного времени. Тем более, Фил как раз на днях собирался показать приятелю, чего удалось наснимать на вечеринке, где удачные, почти студийные кадры соседствовали с гротескными зарисовками в стиле "большое забухалово". Отпечатанные снимки мирно ждали своего часа в столе, замаскированные под пачку писчей бумаги. Рыжий так и не решил, что для них более рискованно: попасть в жадные лапы сотрудников или к любопытному Полу, но теперь вопрос решился сам собой - прихватив коричневый конверт, Райли направился на Олд-Комтпон стрит, 52. - Эрни, ты там?- дверь в квартиру была незаперта, как всегда. Фил уже привычно, потакая профессиональным привычкам, ругнулся под нос, и все так же по привычке направился в кухню.
Эрнест Верней: - Да, - отозвался Эрнест на голос друга. - Заходи! Он швырнул тряпку, которой протирал пол, в ведро с водой, сполоснул руки под краном и протянул Рыжему раскрытую ладонь: - Здорово. Добрался способом левитации? Извини, что выдернул без предупреждения, но побоялся, что кто-нибудь успеет за снимками раньше меня. А мне сейчас как никогда нужен "эксклюзив", как выражается пишущая братия.
Фил Райли: - Да брось. - Фил пожал мокрую руку и уселся на первый попавшийся стул, зашарил взглядом в поисках сигарет. - Если б я хотел их продать, напечатал бы сразу после вечерухи, а так - жду, пока "Крабы" станут знаменитыми и такие снимки начнут из рук рвать. Никак не смирюсь, что вся слава достается какой-то немецкой фройлян* или старине Лью, который заставляет моделей помечать сиденье, чтобы потом его продать. А тебе с чего так вдруг понадобилось?. ___________________ *Астрид Кирхер - автор ранних фотографий "Битлз", в том числе - обложки альбома "Hard Day's Night". Льюис Морли - фотограф, автор портретов многих знаменитостей, в т.ч. скандальной Кристин Килер. Ее, как и впоследствии Джо Ортона и др. Морли просил расписаться под сиденьем стула, на котором их снимал.
Эрнест Верней: - У меня аллергия на людей, ты же знаешь, - Эрнест протянул Филу открытую пачку "Галуаз". - Особенно в теплое время года. И натурщики какие-то дерганые пошли, особенно если творческая натура - все, туши свет. То им одно не так, то другое не эдак... С фотографиями хоть не надо долгих прелюдий, для начала работы над "крабьими афишами" они самое то. А тут еще так повезло, жанровые сцены с участием полного состава! Он тоже взял сигарету из пачки, прикурил от сигареты Фила. - Прославятся, как пить дать прославятся. Классно, что в наших силах ускорить этот счастливый момент. Мы еще будем гордиться знакомством с ними... Эрнест знал, что Рыжий по привычке сам поделит его слова на шестнадцать и не примет все сказанное за чистую монету. Но афиши, которые он взялся сделать для "Крабов" (это было именно для "Крабов", не для Ирмы), почему-то и в самом деле были для него важны. И теперь, когда Брекет сбежал, как черт от ладана, нужно было выкручиваться. Как ни ранено было самолюбие художника, чутье мастера подсказывало ему, что без прозрачного профиля и отрешенных глаз солиста афиши будут смотреться не лучше, чем оберточная бумага.
Фил Райли: Эге, никак, наш маэстро поцапался с натурщиком - Фил взъерошил рыжие вихры, но особо расспрашивать не стал, захочет - сам проговорится. А если дошло до того, что Эрни взялся за уборку, то небось дошло до швыряния тяжелых предметов, хорошо хоть физиономия цела. - Посмотрим, кто чьим знакомством будет гордиться. - Райли осклабился и достал на свет Божий фотографии. - Держи, вспоминай атмосферу. Опытная Ирма в объектив к Филу попадала исключительно в пристойном виде, о чем Райли в глубине души жалел: миссис Шерман была вполне светским персонажем. А исполняющая на столе танец турецкой невольницы полураздетая девушка конечно, красива, но фото слишком нерезкое, чтобы сойти за выставочный вариант, да еще и чьи-то руки в кадре. Зато невозмутимый Кришна в позе Будды, окруженный мельканием чьих-то тел в дымных струях, смотрится вполне художественно. Эрин, задумчиво взирающая на свою ладонь с разрезанной клубничиной, в другой руке - совсем не столового размера широкий нож. Шерли на фоне окна, раскрытого в бледное вечернее небо, запрокинул голову, выдыхает невидимое облачко дыма. Куджи, протягивающий в кадр с полдюжины пивных бутылок, зажатых между пальцами. Сам Эрнест...
Эрнест Верней: - Спасибо. Пиво будешь? - улыбка Эрнеста при этих словах очень напоминала гримасу. - Или что-нибудь покрепче? Он взял стопку фотографий, развернул их веером, как игральные карты, и заходил по кухне, всматриваясь в силуэты, лица, временами четкие, временами полуразмытые или даже "слепые" - как будто ждал озарения... - Вот эта очень неплоха... В точности кадр из "Орфея". Ты нарочно через зеркало снял? Хитрецу Филу каким -то образом удалось поймать Шерли в кадр между двумя зеркалами, в лучах луны. Случайно это вышло или нарочно, но фотография производила совершенно фантасмагорическое впечатление, словно юноша и в самом деле сделал шаг из зеркальной глубины. Фотографию Эрин Эрнест тоже вынул одной из первых, и отложил в сторону: просто подумал, что оставит ее себе... Он слишком хорошо помнил и блюдо с клубникой, и опасную игру с тонким ножом, и ягоду, губами снятую с тонкого лезвия, и... "О-ох... Стоп. У меня сейчас другая цель". - И вот эта тоже - просто отличная. Куджи держит в руках гитару, только собираясь коснуться пальцами струн - у него вдохновенное, по-настоящему вдохновенное лицо - а Кришна что-то говорит ему на ухо, как будто...напутствуя?.. Сюжет был странным, но в нем просматривалась некая тайна, цепляющая внимание.
Фил Райли: Фил довольно ухмыльнулся и кивнул: это место он давно приметил и поджидал Брекета как охотник в засаде, чтобы тот "поймался" в зеркальный коридор. Райли сам не ожидал, что кадр будет настолько удачен. Да, и этот, с индийцем, тоже неплох. - Интересно, что за мантру Кришна ему напел... - Рыжий некоторое время следил за тем, как поднимается дым над затухающим в пепельнице окурком. - Непростые ребятки. Может, ты и прав, и они высоко взлетят. Да только чтоб высоко забраться - неизбежно надо в чем-то скурвиться, а в том у них и фишка, чтобы быть не напоказ... черт его знает! Давай сюда пиво. И колись уже, куда ты запропал на три дня..?
Эрнест Верней: - На три дня?.. - рассеяно переспросил Эрнест, по-прежнему разглядывая фотографии - и отложил в сторону еще несколько штук.- А какое сегодня число?..Да... действительно. Ну, если хочешь знать "правду, одну только правду", то половину этого времени я провел с женщиной, а другую половину - с мужчинами. И надо признаться, что первая была значительно приятней, чем вторая. Теперь его внимание было сосредоточено на темной, полуразмытой фотографии, где "Крабы" (опять-таки, то ли случайно, то ли по воле фотографа) очутились в кадре в полном составе. Они смотрелись удивительно гармонично, даже монолитно...только Шерли, ссутулившийся на табуретке, держался особняком. Но и он был частью целого, необходимым паззлом в этой мозаике, очень ярким и сильным звуком, без которого песня не родится на свет. "Да. Вот оно. Именно то, что нужно..."
Фил Райли: - Э, брат. - Фил покачал головой, с кривоватой усмешкой глядя на друга - Ты что-то совсем плох. Рыжий оставил фотографии, по-хозяйски полез в холодильник. Вынул две запотевших бутылки, тут же открыл и подвинул одну Вернею. - Эрни, что у тебя стряслось? Выкладывай,
Эрнест Верней: - Нет, я пас, у меня свидание вечером, - Эрнест поблагодарил друга кивком, но решительно отставил в сторону пиво, пошарил в холодильнике и извлек бутылку "Оранжины". - Но ты пей. Картошки тебе поджарить? Сейчас он был готов заняться чем угодно, только бы освободить голову от тяжелых мыслей и переключить внимание на самые невинные и простые вещи. - Да ничего не стряслось, Фил. Вчера вынесли мозг, сегодня в прямом смысле слова нассали в душу. Il était charmant*, в стиле комикса в "О кири". Ты бы со смеху умер. _________________________________________________________________ * это было прелестно
полная версия страницы