Форум » Архив » 12 июня, с трех часов дня до глубокой ночи. Квартира Эрнеста Вернея в Сохо. "Не все так просто". » Ответить
12 июня, с трех часов дня до глубокой ночи. Квартира Эрнеста Вернея в Сохо. "Не все так просто".
Эрнест Верней: Квартира-студия Эрнеста Вернея, расположенная в доме 52 по Олд-Комтпон-стрит, за тот год, что художник ее снимает, привыкла ко всему. Видели ее стены и буйные холостяцкие пирушки, и камерные беседы тет-а-тет, и "творческие запои", и дни черной тоски и депрессии... Но теперь стройная девушка с загадочными глазами цвета моря и густой июньской зелени, легко взбегающая по лестнице, приносит с собой солнечный свет и яркие краски, и пламя любви согревает холодные комнаты.
Эрнест Верней: Он склоняется ниже, и, почти не отрывая пылающих губ от ее пальцев - таких нежных и знакомых в каждом касании - шепчет на родном языке: - Merci. Merci. Tu comprends... Tu comprends que je veux dire. Je t'aime. Je te crois. Je ne croyais pas personne ainsi plus tôt... Seulement à toi. À toi d'une. Эрнест с трудом переводит дыхание, но все-таки поднимает взгляд и встречается со взглядом Эрин. - Жан Кокто сказал однажды - любви не существует, существуют только доказательства любви... Но я думаю, мэтр лукавил. Он знал любовь и не мог не верить в нее. Он только хотел сказать, что любви нужны поступки. Ах, Эрин! Это так страшно -впустить кого-то в свою жизнь, и самому войти в жизнь другого!.. Похоже на открытие нового континента - прекрасного, но и полного опасностей. И кем ты станешь, другом или врагом, добрым гостем или тираном, зависит не только от тебя, но и от того, кто тебя встречает. Ты...ты ведь понимаешь меня, любимая?.. Фондю, принесенное все той же невозмутимой и женственной мадемуазель, и бесшумно открытая новая бутылка вина, как будто приглашали спуститься на землю и насладиться ее щедрыми дарами. И это не было насмешкой - только доброй улыбкой Мироздания...
E.Welthorpe: - Oui. Je comprends. - Эрин кивнула, глядя ему в глаза. Французского она не знала, но отчего-то казалось правильным ответить Эрнесту на его языке. Потому что она действительно понимала, насколько дорого может стоить доверие. И верила, что он примет ее нераскрытые тайны так же, как потом, возможно мог бы принять и правду. Движение рядом заставило ее повернуться: официантка сменила блюда, принесла новую бутылку вина, снова улыбнулась, приглашая вернуться к угощению. - Простые радости земли... вот они снова.
Эрнест Верней: Эрнест поддел на двузубую вилку ароматный кусочек темного хлеба, опустил его в горячую сырно-винную "ванну" и осторожно поднес к губам Эрин: - Во имя Бахуса, Мома и Кома, троицы великого святого Пантагрюэля! причащайся даров земли, о прекраснейшая из дочерей Евы! И пусть сие будет во здравие телу и душе - в радость... Для бывшего ученика католической школы это была выходка на грани фола, но Эрнест знал, что молния не поразит его - если Кто-то и наблюдает с небес за влюбленными, Он смотрит на них с улыбкой любящего отца, а не с желчной гримасой мелочного тирана без капли юмора.
E.Welthorpe: Эрин, чуть наклонив голову, как кошка, подхватила лакомство, не переставая улыбаться, и тоже потянулась к вилке. - Благодарю тебя, милый, прими и ты из моих рук - от плодов земли, от соков жизни... - отложив затем прибор, девушка еще пару секунд смотрела, как Эрнест оценивает вкус, а потом спросила: - Признайся,а какое твое любимое блюдо? Я бы приготовила как-нибудь в "Пещере"...
Эрнест Верней: Фондю было настоящим - в меру терпким, в меру мягким, в меру густым, сыр расплавился ровно до того состояния, чтобы не растекаться жидким соусом, но и не тянуться резиной, а обволакивать мягкие кусочки хлеба плотным золотистым "чехлом". Повар в заведении явно знал свое дело, и Эрнест одобрительно кивнул: - Да, любимая, ты сделала прекрасный выбор... надеюсь, мы придем сюда еще не раз, и все-все попробуем. Он старался не смотреть на Эрин постоянно - она слишком волновала и возбуждала его, и в то же время ему не хотелось смущать подругу чересчур откровенными выражениями страсти, мешая ей наслаждаться маленьким пиршеством, - но в то же время желание любоваться ею было платоническим восторгом художника, чистой радостью. Беседа с ней, живая и остроумная, полная намеков, которые схватывались на лету, и угадываемых с полуслова фраз, доставляла отдельное, ни с чем не сравнимое, удовольствие. И Эрнест улыбнулся, когда Эрин задала ему самый простой и житейский вопрос - но за ним скрывалось нечто большее, чем интерес к кулинарным пристрастиям. - Меня так давно об этом не спрашивали, что я и сам позабыл... Какое же мое любимое блюдо? Хм... пожалуй... отдаю пальму первенства жареной курице с картофелем по-нормандски. А на десерт - сливочное желе.
E.Welthorpe: - Отличный выбор. - уголки глаз и губ Эрин подпрыгнули в улыбке - Простая пища всегда самая вкусная, и наше фондю это тоже подтверждает. - девушка протянула Эрнесту очередной золотистый кусочек, не забывая и о себе. - Значит, с меня на днях причитается домашний ужин. А что касается десерта... - она невольно лизнула губы - Но, пожалуй, сегодня десертом угощаю я. У тебя дома, м..?
Эрнест Верней: Кусочек упал на скатерть. Отбросив вилку, Эрнест обхватил Эрин и, тесно прижав подругу к себе, соединил губы с ее губами в таком пламенном поцелуе, как будто они были совершенно одни. "Ну и что?..Наверное, они молодожены..." - прошелестел неподалеку чей-то сочувственный шепот, и художник еще раз порадовался, что им попался на пути именно французский ресторан. И в самом деле, кого здесь может удивить французский поцелуй?.. - Конечно... И чем скорее, тем лучше, mon trésor. Tu m'affoles... - как всегда, волнуясь, он мешал английские и французские слова. - Но запомни навсегда, Эрин: мой дом - это твой дом. Здесь и везде, где доведется мне жить, мой дом будет и твоим тоже.
E.Welthorpe: Эрин взяла его лицо в ладони и поцелуй длился, длился... чужие взгляды не задевали влюбленных. - Спасибо, милый... Я верю, что так и будет. Пойдем же?- она сделала знак официантке.
Эрнест Верней: - Прошу вас, месье... Эрнест только бросил рассеянный взгляд на счет, положил сверху пару банкнот, и, проговорив: "Спасибо, мадемуазель".* - поднялся из-за столика и предложил руку Эрин. Он не очень хорошо запомнил, как они выбрались из ресторана на улицу, где уже довольно сильно стемнело, как дошли по переулку до Оксфорд-стрит - поминутно останавливаясь и целуясь как безумные - и, к счастью, им на глаза сразу же попалось свободное такси. Верней терпеть не мог уродливые и душные лондонские "кейблы", но сейчас просторная кабина с пассажирским сиденьем, отделенная от водительского места перегородкой, оказалась весьма уместной. ...Его руки ласкали бедра любимой, постепенно поднимаясь все выше, а губами он закрывал Эрин рот, ловя ее стоны и приглушая собственные почти непрерывным поцелуем... ________________________________________________________________ * по французскому ресторанному этикету, это означает, что сдачи не требуется
E.Welthorpe: ..Соблазн начать раздеваться прямо на лестнице был велик, но Эрин стойко держалась до самой двери квартиры. Зато на лестничной площадке, пока Эрнест открывал дверь, обняла его сзади за талию, скользнула под блузу горячими ладонями, потерлась щекой
Эрнест Верней: От нежного и дразнящего прикосновения подруги из груди Эрнеста вырвался полустон-полурычание... Он втянул Эрин в темную прихожую, захлопнул дверь, и в следующий миг влюбленные сплелись в страстном объятии прямо у стены. Отпустить друг друга даже для того, чтобы освободиться от лишней одежды, поначалу казалось совершенно невозможным. Но и преграда из ткани между пылающими телами была нестерпимой...
E.Welthorpe: Она отступала в полумрак квартиры, дразняще улыбаясь, стягивая свою расписную футболку через голову и бросила ее на пустой подрамник, как картину. То отдавалась целиком, растворяясь в объятии, то ускользала, как сирена, по пути оставляя части одежды одну за другой: сандалии, джинсы, трусики... - Неужели ты все еще одет..?
Эрнест Верней: Блуза полетела на пол еще в коридоре, там же остались обувь и ремень. Джинсы и белье составили компанию одежде Эрин, сброшенной посреди мастерской. Она стояла перед ним, в неярких лучах вечернего света, проникавших в окно, и улыбалась, манила к себе, по своей прихоти разжигая в мужчине пожар бешеного желания, заставляющий разум угаснуть, а чувства - раскрыться для взаимного наслаждения, стирающего все границы и различия. - Ma petite sorcière...- он снова поймал ее в объятия и тесно прижал к себе. - Ne me regarde pas ainsi, ou je finirai maintenant... Подхватив Эрин, Эрнест легко приподнял ее и усадил на широкий подоконник, прогревшийся за день, как пляж на Ривьере - теперь она могла обнимать его и касаться так, как ей нравилось, он же придвинулся вплотную и вошел в нее одним резким движением...
E.Welthorpe: "Маленькая ведьма" улыбалась его словам: ей нравилось его нетерпение, нравилось разжигать его страсть до предела, чтобы все случилось именно так, быстро и жарко.
Эрнест Верней: Эрнест заново познавал это счастье - любить и принадлежать, и полностью обладать, владеть страстно любимой женщиной, сливаться с ней воедино в каждом ритмичном рывке, и отдавать самого себя, воздавая сторицей за каждую ее ласку, за каждый глухой стон, исторгнутый из уст любовной жаждой... - Эрин...Эрин... Je t'aime. - шептал он, когда их губы ненадолго разъединялись, и тут же покрывал неистовыми поцелуями ее лицо, шею и плечи, чтобы через несколько мгновений снова коснуться желанных губ. - Je pouvais mourir, ne t'ayant pas rencontré... Aimé, quel bonheur que nous maintenant ensemble! Она отвечала ему столь же порывистыми движениями, и не менее горячим шепотом - и очень скоро они оба оказались на том пределе желания, за которым следует ослепительная вспышка...
полная версия страницы