Форум » Архив » 12 июня, с трех часов дня до глубокой ночи. Квартира Эрнеста Вернея в Сохо. "Не все так просто". » Ответить
12 июня, с трех часов дня до глубокой ночи. Квартира Эрнеста Вернея в Сохо. "Не все так просто".
Эрнест Верней: Квартира-студия Эрнеста Вернея, расположенная в доме 52 по Олд-Комтпон-стрит, за тот год, что художник ее снимает, привыкла ко всему. Видели ее стены и буйные холостяцкие пирушки, и камерные беседы тет-а-тет, и "творческие запои", и дни черной тоски и депрессии... Но теперь стройная девушка с загадочными глазами цвета моря и густой июньской зелени, легко взбегающая по лестнице, приносит с собой солнечный свет и яркие краски, и пламя любви согревает холодные комнаты.
E.Welthorpe: Когда официантка подошла, Эрин улыбнулась девушке, потом чуть вскинула брови, когда Эрнест заговорил об улитках - "Все же я при нем слишком громко думаю... нет, это он слишком чутко слышит" - одобрила его выбор легким взмахом ресниц и, когда мисс-кошачьи-лапки удалилась, вместо ответа беззвучно поцеловала воздух у его губ. - Ни в чем, милый... Этим вечером я правда чувствую себя принцессой, которая гостит при французском дворе. "Или халифом на вечер. Но это совсем другая история..." За соседним столиком звякнули бокалы, девушка вторила им негромким счастливым смехом. Эрин бросила быстрый взгляд на ее спутника, чуть качнула головой - она бы не стала желать удачи молодому прохвосту.
Эрнест Верней: Он не сводил с нее глаз, как будто хотел запечатлеть в памяти каждую улыбку Эрин, малейшее движение ее губ и самые незначительные жесты. Он любил ее... и в этом чувстве впервые не было надлома и отчаяния, но была спокойная и ясная глубина, как в морской лагуне, прогретой и просвеченной солнцем до самого дна. "Чтобы ни случилось потом... Чтобы ни произошло... Это не пересилит и не изменит главного: мы встретились, и наши души узнали друг друга. Я никогда не позволю своей душе заснуть и забыть о ней... о том, какое счастье досталось нам на двоих каким-то чудом". - Эрин, - спросил он, положив ладонь на теплую руку девушки. - Ты останешься со мной? Я готов ждать... пока ты решишь. До тех пор, пока ты сама захочешь сказать мне: "Я готова". В сущности, ты меня совсем не знаешь...Наши строгие предки пришли бы в ужас от того, как быстро все произошло. Но... для меня впервые в жизни все просто. Я знаю, что не чужой тебе. Она не успела ответить - принесли вино и закуски, и пришлось сделать невольную паузу, пока на столе расставляли блюда, и бокалы наполнялись светлым вином. Но зато у Эрин было время собраться с мыслями...
E.Welthorpe: - День завтрашний - увы!- сокрыт от наших глаз! Спеши использовать летящий в бездну час... - шепчет ему Эрин, пока тонкое стекло наполняется вином. ..Зачем ты снова об этом, зачем? Сколько времени нам отведено - пей его до дна, равно не теша себя надеждами и не страшась будущего - И эта простота прекрасна, разве нет? Наши предки строили жизнь по сценарию, не ими придуманному, уверенные, что иначе, не бывает, что в соблюдении условностей и есть главный смысл. А предки наших предков жили просто, потому и попадали в легенды. Дождавшись, когда их оставят одних, Эрин берет в руки оба бокала, протягивая один своему любимому: - Да пребудет со мною любовь и вино! Пусть беда поджидает потом – всё равно! Чему быть суждено – неминуемо будет, Но не больше того, чему быть суждено.
Эрнест Верней: Эрнест принимает бокал и, глядя на возлюбленную с нежной улыбкой, отвечает ей тоже строками Хайяма: - О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет. Где нет любви мучений, где грез о счастье нет. День без любви - потерян: тусклее и серей, Чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет. Он переплетает свою руку с рукой Эрин, как в самый первый день их встречи, за несколько мгновений до первого поцелуя, поменявшего судьбу, и продолжает: -Когда фиалки льют благоуханье И веет ветра вешнего дыханье, Мудрец - кто пьет с возлюбленной вино, Разбив о камень чашу покаянья... Ты права, моя дорогая. Ты совершенно права. И знаешь - я тоже хочу войти в легенду. Вместе с тобой. Конечно, для этого придется постараться... жить просто теперь намного сложней, чем раньше. Но - пусть кто-нибудь попробует помешать! И он, на миг преобразившись, окинул зал воинственным взглядом, как будто где-то здесь притаился враг или неведомая опасность. ...но после была только свежая прохлада вина, теплые губы и дыхание Эрин...
E.Welthorpe: - Кхм-кхм! Эрин улыбнулась, не прерывая поцелуя, впрочем, для них с Эрнестом - одного из самых невиных. Почтенная леди не обращала внимания, на то, что за ресторанным столиком молодые люди сидели рука об руку, как будто в тесноте паба, и даже на то, что они стали читать стихи, но брудершафт с поцелуями - это уж слишком! Зато вторая парочка не замедлила последовать примеру художника и его подруги.
Эрнест Верней: Пусть все старые надутые кошки в этом ресторане проглядят глаза и полопаются от злости - Эрнесту не было до них никакого дела. Он не отпускал Эрин до тех пор, пока у обоих окончательно не захватило дыхание... - И почему нельзя питаться одними поцелуями? - вздохнул молодой человек с непритворной грустью, но романтический флер был тут же разбавлен искоркой юмора. - Но мы не можем огорчить улиток по-бургундски - смотри, как умильно свернулись в своих ракушках. А знаешь, почему иной раз, когда люди едят улиток, получается игра в гольф? - Эрнест взял улиточные щипцы и захватил одну раковину. - Потому что начинают нажимать на них, как на...гм.. в общем, сильно нажимают. И тогда ракушка летит со всей дури. А надо нежно и легко...вот так. Он протянул Эрин щипцы и длинную узкую вилку.
E.Welthorpe: Эрин взяла прибор и повторила манипуляции над улиткой с изяществом настоящей леди, общее впечатление от которого нарушала только азартная улыбка. - Мм.. отдаю должное французской кухне. Это здорово. - она приподняла бокал, салютуя Эрнесту и Франции заодно. - А знаешь, что мне напомнили улитки? - она пожимает плечами, словно бы извиняясь - Рабле. Когда паломники заблудились в саду, а Гаргантюа принял их за улиток... или это уже был Пантагрюэль?* _________________ *совершенно пореаловая ассоциация
Эрнест Верней: - Не помню, - рассмеялся Эрнест, любуясь, как аппетитно его подруга расправилась с улиткой и отломила кусочек багета, чтобы собрать ароматное масло.* - Я Рабле читал еще в лицее, и видимо, обращал внимание на другие места... Расскажи, что там было с улитками? Он сделал еще глоток вина и подумал, что счастье его будет полным только в тот день, когда ножки его любимой ступят на парижскую мостовую. За это стоило побороться... ___________________________________________________________ *по-моему, самое вкусное в улитках по-бургундски:)
E.Welthorpe: - Интересно, на какие..? В свое время Мария возмущалась, что я читаю такую.. "вульгарщину". Но с улитками-паломниками было вполне мирно. - Девушка слегка озадаченно посмотрела на Вернея, который, похоже, пребывал где-то не здесь - - Эрнест.. - шепнула она - С этими точно все в порядке, не волнуйся. Можно кушать. В крайнем случае... Эрин чуть приподняла бровь - Все вопросы будут к заведению.
Эрнест Верней: - "Устав телемитов состоял из единственного правила: делай что хочешь."... Телемское аббатство. Все мое отрочество прошло в мечте попасть туда, особенно весело было вспоминать про приключения веселых монахов, когда нас всем классом таскали к торжественной мессе... Ну и про женитьбу Панурга, конечно же, - Эрнест наклонился к уху Эрин и шепотом напомнил ей пару особенно пикантных цитат из книги. Затем, подцепив на вилку очередную улитку, он покачал головой: - В любом случае, моя дорогая, что не видно глазу - то не оскорбляет желудка. Так что последуем примеру Гаргантюа и воздадим должное искусству местного повара!
E.Welthorpe: - Мечта всех юных душ - не стеснять себя рамками обязательств и условностей.. - девушка улыбнулась уголками губ. Жаль только, те, кто уже строил Телемы на бренной земле, думали не совсем о душах. Но губы Эрнеста, оказавшиеся совсем рядом у ее виска, щекотный горячий шепот и смешные строки из книги, зачитанной в детстве, вернули ей хорошее расположение духа. К тому же, совсем по-раблезиански, развеселиться помогает и вкусная еда. Эрин азартно кивнула, берясь за столовый прибор, и повар (конечно - тоже соотечественник ее милого) был бы весьма доволен тем, как оценили его кулинарное мастерство.
Эрнест Верней: Эрнест, хотя и не мог пожаловаться на отсутствие аппетита, едва прикасался к еде. Все здесь было превосходно: и уютный свет круглых ламп, и вино, переливающееся в тонком стекле, и яства, источавшие соблазнительный аромат - но оставалось только декорацией, красивым обрамлением к главной картине, скрытой от посторонних глаз. Он медленно потягивал шабли, смотрел на любимую и, хотя не держал ее за руку, все равно касался ее: не вторгаясь слишком бесцеремонно и не настаивая, оставался близким настолько, чтобы время текло для них одинаково, и каждое мгновение было наполнено сходным смыслом. Краски на футболке Эрин уже совсем высохли, но джунгли остались живыми. Юный шаман с черной пантерой зажили своей жизнью, но связь с людьми не распалась, просто ручьи силы перемешались, образуя полноводную реку... "Я сам не знаю, как мне это удалось... Может, все дело в том, что я не рисовал, а...а создавал?.." И душа Эрнеста точно бродила в тропическом лесу, полная надежд, тайных желаний и сладостной муки, пьянящей сильнее, чем вино. - Эрин...
E.Welthorpe: Жизнь состоит из тысяч мелочей. Негромкий разговор, вкус вина на языке, прикосновение, будто бы случайное, которое подчас красноречивей чем любовные объятия - пестрые мгновения, из которых Эрин складывает счастье, словно картину из цветных мазков. - Да, милый..? - она берет Эрнеста за руку, чувствуя напряжение, нарастающий жар, и все еще в глубине души удивляется этому, и улыбается про себя: им не часто выпадает время просто поболтать.
Эрнест Верней: - Тебе хорошо со мной? - он сжимает ее руку своей, и улыбается чуть смущенно. - Я же полный псих... полтора года пробыл в клинике, лечился от депрессии и от наркомании. Но по-моему, мне не очень-то помогло. Эрнест склоняет голову, осыпает поцелуями запястье и пальцы любимой. Ему безразличны чужие взгляды. - Я счастлив... я никогда в жизни не был так счастлив. Но я все время боюсь сделать что-то не так. И "потерять тебя, как Дамаянти когда-то потерял безумный Наль..."
E.Welthorpe: Эрин опускает длинные ресницы в секундном раздумье. За неделю их знакомства было довольно времени, чтобы навести справки об эксцентричном художнике - вплоть до т а к и х подробностей. Но что ей до того? - Так хорошо, как не было ни с кем за всю мою жизнь, Эрнест. - она сжимает его руку, касается волос, когда он склоняет голову. гладит блестящие пряди - Не бойся. Ты был открыт передо мной насквозь, так не прячься теперь; мы знаем друг о друге то, что было еще до нашего появления на свет, я была с тобой т а м, неужели ты думаешь, что сейчас покину..?
полная версия страницы