Форум » Архив » 12 июня, с трех часов дня до глубокой ночи. Квартира Эрнеста Вернея в Сохо. "Не все так просто". » Ответить
12 июня, с трех часов дня до глубокой ночи. Квартира Эрнеста Вернея в Сохо. "Не все так просто".
Эрнест Верней: Квартира-студия Эрнеста Вернея, расположенная в доме 52 по Олд-Комтпон-стрит, за тот год, что художник ее снимает, привыкла ко всему. Видели ее стены и буйные холостяцкие пирушки, и камерные беседы тет-а-тет, и "творческие запои", и дни черной тоски и депрессии... Но теперь стройная девушка с загадочными глазами цвета моря и густой июньской зелени, легко взбегающая по лестнице, приносит с собой солнечный свет и яркие краски, и пламя любви согревает холодные комнаты.
E.Welthorpe: Девушка наблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы. Вдохновение творца неотделимо от эротизма, и в Эрнесте сейчас это проявляется особенно сильно. А может, дело просто в том, что в ней самой еще не угасло желание..?
Эрнест Верней: - Спой мне что-нибудь, - попросил Эрнест внезапно севшим голосом. - Что...что захочешь. И не останавливай меня. Не останавливай, что бы я ни делал. Широкая кисть снова окунулась в баночку с краской. Зелень - на палитру, немного синего, еще чуть-чуть охры... Теперь на полотне уже явственно проступили своды тропический джунглей, яростное, буйное цветение деревьев, лианы, извивающиеся и вздрагивающие, точно в пароксизме любовной страсти, хищные цветы и мощные стволы баньянов и гингко, и целые переплетения орхидей. - В джунгли пришла весна...
E.Welthorpe: Эрин даже не кивнула, чтоб не пошевелиться лишний раз - хлопнула ресницами, и повела мелодию, почти не разжимая губ - о том, что так ярко, так яростно и вызывающе красота предстает лишь перед тем, как угаснуть, так же, как тропический закат расцвечитвает небо пере тем, как залить его чернилами ночи... и вдруг, почти не меняя тона перешла к подзаборной песенке о тех, кто "родИлся на земле Луизиане": Первой погремушкой был косяк длиною в локоть, а плясать я научилась раньше чем ходить, в десять лет меня пытались первый раз прихлопнуть, а в тринадцаять я сама могла бы вас убить...
Эрнест Верней: Эрнест молча слушал ее, и только временами улыбался, отмечая особенно лихие словечки песни, и склонялся ниже над своей моделью, так что Эрин могла ощутить на коже его дыхание. Каждая нота, взятая девушкой, обращалась в мазок, в штрих, в каплю цвета, по воле художника становясь то лепестком, то чешуйкой коры, то колючим стеблем. Порой глаза его вспыхивали страстной угрозой, как вспыхивает в лучах заката ножевое лезвие, и он касался любимой, как будто не рисуя, но лаская и дразня каждым движением. Теперь настала очередь тонких кистей, предназначенных для центральных фигур - главных героев картины, обитателей этого тропического леса, что уже начинал жить, вздыхать, перекликаться голосами тысячи птиц и зверей. Прежде чем опустить их в краску, Эрнест прошептал одними губами, как слова шаманского заклятия: - Мы с тобой одной крови - ты и я...
E.Welthorpe: - Одной.. крови...- шепчет она. Нарисованные джунгли кипят жизнью, и кажется, что цветущий лес пустил корни в ее тело, растет из нее самой. Эрин хочется раскинуть руки, потому что вот так, собравшись, сжимая ладони вокруг твердой обложки, она больше просто не в силах вместить это в себя. Но Эрнест еще не закончил, и девушка ждет последних штрихов, которые сделают картину завершенной
Эрнест Верней: И он достраивает начатое: юноша, тонкий, как клинок и сильный, как атлет, длинноволосый, как дикарь, с ножом, висящим на шее - опустил руку на бархатный, искрящийся в лучах розового солнца мех черной пантеры, идущей бок о бок с ним... И как в юноше угадывается шаман, так и в гибком и прекрасном звере, одном из совершеннейших созданий, угадывается сила древней магии - неистовая, женская сила, способная обратить пантеру в прекрасную девушку. Но только по ее воле. По собственной воле. - Теперь они свободны... Я отпускаю их жить. Эрнест касается губ Эрин, и его губы кажутся раскаленными. - Ты можешь посмотреть.
E.Welthorpe: Она выгибает шею, приподнимается, чтобы продолжить поцелуй, но Эрнест уже отстраняется, поднимает ее с кушетки, к зеркалу и Эрин, расширяет глаза в почти детском удивлении. Рассеянные по ее футболке случайные цветные пятна сгущаются к центру, чтобы сложиться в картину потрясающей красоты; удивительно, как на ткани, на одежде мог получится такой филигранный рисунок. - Значит, вот как ты видишь Книгу джунглей... - Эрин дотронулась до зеркального отражения, опасаясь размазать влажные краски. - Невероятно, Эрнест... прекрасно и совершенно невероятно. - она повернулась к художнику, с восхищенным блеском в глазах. - Но ты прав, они свободны, и им нельзя сидеть взаперти. Как насчет прогулки по городу? - она протянула к Эрнесту руки - Прямо так, пусть все смотрят.
Эрнест Верней: Эрнест тихо засмеялся и, обняв Эрин за плечи, прижал к себе, не сводя глаз с отражения в зеркале: - Да, мы определенно стоим друг друга, любимая... Ты сразу приняла этот лес и его обитателей в свое сердце. Как только они отделились от моего... Тепло Эрин, ее близость, какие-то особенные, невероятно нежные тона в голосе сводили с ума и с новой силой будили страсть, бродящую в крови, как хмель в запечатанном кувшине вина. Снова соединиться с ней, стереть границы, отбросить условности и ложный стыд, забыть небо и землю, имена, возраст и время, раствориться без остатка в потоке любовного восторга... Горячая дрожь пробежала по телу Эрнеста, передаваясь подруге, но в то же время было нечто невероятно притягательное в ее идее выйти в город, навстречу летнему вечеру. - Конечно. Пусть смотрят... И я не против прогулки. Только вот что... Подожди, я сейчас. Он вышел, оставив ее ненадолго одну перед зеркалом, исчез в соседней комнате и возвратился, держа в руках длинную легкую юбку, по черному фону сплошь расписанную яркими цветами - такую, как носят цыганки или испанские танцовщицы, и длинный шелковый пояс, напоминавший пеструю тропическую змею. - Я купил это позавчера... Для тебя. Хочешь примерить?
E.Welthorpe: Эрин просияла и взъерошила себе волосы одновременно женственным и совершенно мальчишеским жестом. - Спасибо..! - она встала на цыпочки. чтобы дотянуться до его губ, но удержаться от объятия, все еще опасаясь размазать краски. Сдержанность далась ей не без труда. - Такой наряд требует каблуков, чтобы станцевать фламенко. - девушка погладила ладонью цветастую ткань - Или совсем босых ног, как у цыганки... представляешь: я в этой юбке, с дюжиной браслетов, босиком... и ты - с пиратской косынкой из красного шелка.. где-нибудь среди поклонников леди Льюишем..!*Как-нибудь надо попробовать... - она подмигнула Эрнесту. - Но сейчас я просто не могу расстаться с твоей картиной __________________ *автор книги по этикету, на которой спалилась известная парочка библиотечных хулиганов ;)
Эрнест Верней: Эрнест мечтательно прикрыл глаза, и взмахнул рукой, словно отгоняя докучливую фэйри: - Перестань! Иначе мы не пройдем с тобой дальше коридора... Ну, вот... И сколько я выдержу, представляя тебя босой, с браслетами, в цыганской юбке...и без лишнего белья?! Он отвернулся и скрестил на груди руки. - У тебя есть пять минут, чтобы натянуть джинсы и обувь... А я, если хочешь, пока развлеку тебя анекдотом ...не о пиратах, но о моряках.
E.Welthorpe: Эрин ретировалась почти мгновенно, и так же быстро появилась снова, подпрыгивая, чтобы быстрее натянуть джинсы. Прошлась руками по волосам, расправила складки и прищелкнула пальцами. - Ну вот, я готова. ..рассказывай про моряков
Эрнест Верней: - По дороге расскажу, - он взял ее за руку, крепко сжал тонкие и сильные пальцы, и повел в коридор. По пути снял с вешалки и набросил на себя замшевую куртку, нисколько не обращая внимания на испачканную в краске блузу. Выйдя на лестницу, Эрнест запер дверь и обернулся к подруге: -...Слушай. Моряк после долгого рейса дает телеграмму жене: "Шесть месяцев без секса. В твоих интересах придти меня встречать прямо к трапу". Через некоторое время приходит ответная телеграмма: "Шесть месяцев без секса.В твоих интересах сойти с трапа первым".
E.Welthorpe: Она смеется: даме из анекдота палец в рот не клади. - По счастью, мы не на их месте. Шесть месяцев... ужасно. - это звучит в ее устах почти совсем серьезно, но в глазах прыгают смешинки. Эрин берет любимого за руку, торопит с собой вниз по лестнице. - Оксфорд-стрит?
Эрнест Верней: - Куда скажешь, - смеясь, отозвался Эрнест. - Хоть на Оксфорд-стрит, хоть на чай к английской королеве, хоть к черту в зубы! Он с почтительным поклоном открыл перед Эрин дверь подъезда: - Прошу вас, миледи! Простите, что нет ковровой дорожки и свечей, зажженных по краям, до самого центра... Это недосмотр мажордома. Может быть, вы сядете мне на плечи, чтобы уличная пыль не пятнала ваши прекрасные ноги? Консьерж, слышавший всю эту тираду эксцентричного жильца, высунулся из своей каморки, сгорая от любопытства, что же за важная дама удостоилась таких речей... и сокрушенно покачал головой, увидев коротко стриженную современную девицу в джинсах...и с каким-то немыслимо ярким рисунком на том, что они теперь называют верхней одеждой... впрочем, весьма красивую девицу. И он улыбнулся: - Доброго вечера, сэр, доброго вечера, леди. Приятной прогулки! Молодые люди вышли и сразу же окунулись в тепло летнего вечера. Было еще совсем светло, но у дверей пабов, ресторанов и кафе уже зажигали фонари.
E.Welthorpe: Оксфорд-стрит – главная торговая артерия Лондона. Здесь всегда многолюдно. На протяжении всей улицы разместились модные магазины известных брендов, от столетней Барберри до новичка Бенеттон, совсем недавно завоевавшего популярность. Самый крупный из здешних универмагов – Селфриджиз - тоже здесь. Эрин фланировала прогулочным шагом, держа Эрнеста под руку. разительно отличаясь от здешней публики не только расписанной футболкой, но прежде всего манерой держаться. Взгляды окружающих: то озадаченные, то возмущенные, стекали влюбленной паре под ноги, как дождевая вода. Но разумеется, Эрин отмечала эти взгляды, откровенно ее забавлявшие. Это как последний день каникул, когда просто не можешь надышаться свободой, а потому отрываешься на всю катушку... Возле одной из огромныхстеклянных витрин, они заговорщицки подмигнула Эрнесту, кивнув на их отражения. - Леди Льюишем сочла бы, что даме неловко об этом говорить, но я чертовски проголодалась. Зайдем куда-нибудь?
полная версия страницы