Форум » Весь прочий мир летом 1966 года » Эдинбургский театральный фестиваль, конец июня, первые числа июля 1966 года » Ответить
Эдинбургский театральный фестиваль, конец июня, первые числа июля 1966 года
Шерли Брекет: Конечно, Эдинбургский фестиваль это одно из важнейших событий сезона, участие в котором для любой труппы - знак признания ее творчества критиками, культурной общественностью и... Но, как ответила Ирма, когда портье в гостинице предложил ей для ознакомления театральную афишу: «Господи мой всемогущий, ну кого волнует эта старомодная ерунда!» Самое интересное происходило на улицах городах, на окраинах, на склонах холмов, где на временных площадках, а то и прямо на траве, перед натянутыми на веревках «декорациями» выступали те, кого _не пригласили_ на Эдинбургский Театральный фестиваль. Именно там, на склоне Блэкфорд Хилла — с легкой руки Шерли, почти сразу же встретившего старого знакомца по Ла-Хонде* — поселились «Крабы...». Над раскинувшимся под ногами городом, под тенью радиовышки, чертившей зеленый склон как гигантская стрелка солнечных часов и чуть ли не на сцене. В лагере «Героев стратосферы». Официально они именовались Традиционный передвижной театр снов мохаве «Герои стратосферы»**, так что большАя часть коммуны и вся техника прибыли в Эдинбург вполне легальным путем. Оказавшись на месте «Герои...» обнесли большой кусок склона оградой из кусков ткани и полиэтилена с установленными по периметру самодельными ветряками. И почти сразу к ним начали присоединяться какие-то люди — явно не имеющие к театру, даже уличному, никакого отношения. Ограда покрылась множеством узоров, нанесенных люминесцентными красками, а пространство за ней заполнилось палатками и автомашинами. Впрочем еще до того момента, как этот «табор» растекся по склонам Блэкфорд Хилла, он уже, как писали критики «стал заметным событием фестиваля». Он и не мог _не стать_ заметным. «Героев стратосферы» для этого было слишком много. Нет, дело не в количестве, не в присоединившихся к основной группе патлатых бродягах экзотичного вида. «Героев...» самих по себе, даже в количестве человек трех-четырех, было слишком много. Невозможно было пойти куда-либо по улицам города и не наткнуться на типа в пилотском шлеме времен Первой мировой, обвешенного экзотическими механизмами и призывающего в микрофон гекзаметром к немедленной эвакуации в южном направлении. Или на шествие, напоминающее служителей некоего марсианского культа — под полиэтиленовыми флагами, в сопровождении музыки, исполняемой на электрогитарах и окаринах. Или на «Mr. Ди» - «дирижабль» из пластика и картона, снабженного движителем из велосипеда-тандема, на котором кто-нибудь из «героев...» отправился в «полет» по окрестным дорогам. Или... Впрочем, формальности соблюдались — в лагере «Героев стратосферы» сцена была, и голос по громкой связи регулярно объявлял, что в самом скором времени на ней начнется представление, только не расходитесь, чтобы не пропустить самое интересное, а прямо сейчас для вас сыграет группа «Бен и братья Крабы»... А после нее группа «ХанОй...», А вот после, ближе к вечеру... С наступлением темноты... Самое забавное, что многие из зрителей в это верили. А некоторые были уверены, что спектакль уже начался. Ну то есть вы ведь не будете всерьез считать, что Женщина-креветка или Отважный пилот это не... Ну то есть... Что они в самом деле Женщина-креветка и Отважный пилот?! _________ * имеется ввиду дом Кена Кизи в Ла-Хонде ** считается, что в культуре индейцев мохаве большое внимание уделяют снам, поэтому упоминание названия этого племени и появилось в названии коммуны
Ответов - 25, стр:
1 2 All
E.Welthorpe: Биение крови в живом теле, ошалелый пульс, отбивающий в паре с Шерли и с ее собственным сердцем сумасшедшее соло на ударных, и вступавшие в этот ритм десятки, сотни сердец вокруг... Джон, Эрнест, Деливеранс, отец и Сьюзан, Джо, доктор, Фил, сынишка Венди и вот этот парень... сколько их всех, светящихся одинаковым, одинаковым! живым огнем, нити этого огня окутывали их всех золотистой паутиной, дрожащей, отзывавшейся на каждое движение, как круги, идущие по воде от самого легкого прикосновения... и больше нет ли насмешки, ни злости, и радости тоже нет... Она стоит сейчас под дождем, она боится до смерти, заглядывая в собственные глаза, боится смерти - и умирает, падая в сочной зелени джунглей с пулей под сердцем, задыхаясь в сырой комнате, не сняв с руки резинового жгута, и вновь рождается в муках, стонет, извиваясь в оргазме, наводит на цель стрелу с каменным наконечником, подносит факел к просмоленному костру и молится обо всех ушедших и живых... - Мы должны вернуться, Эрин. Она отняла руку и плоть сомкнулась за ее пальцами, как бывало столько раз - без следа; мягко толкнула парня открытой ладонью, и он тотчас же стал далеко-далеко... даже до того, как начал отступать спиною вперед, а потом бросился без огляди прочь. - Шерли... - Эрин чувствует улыбку на своих губах - мы всегда там.
Шерли Брекет: - Надо сделать так, чтобы они тоже это узнали. Он засмеялся. Это была глупая фраза. Как и любая другая фраза. Как и любая другая фраза, которую сейчас нужно было произносить вслух. Революция свершилась прямо в здесь и сейчас. Прямо в всегда. Революция завершилась здесь. Прямо во всегда. - Не заставляй меня _объяснять_. Он подошел и снова поцеловал ее в губы. Поцеловал _все_ в губы. Нашарил ее пальцы... Они были чистыми, не в крови. Это было странно "Разве здесь этого нет?" - Нам вправду придется идти назад. Иначе они не поймут.
E.Welthorpe: На самом деле, все мы слишком "здешние"... Эрин кивнула ему, поцелуй тек по ее губам легкой небесной водой. Посмотрела на свою руку в руке Шерли, и угол ее рта пополз вверх: - Он решил, что это нож - "как по-здешнему" - но тебе уже не нужно объяснять, как это, верно?
Шерли Брекет: Они так и шли держась за руки до самого лагеря, где в необъятной луже в которую превратилась вся поляна (потому что ну кто же догадался прорыть стоки для воды?!) размокал под дождем потерпевший крушение «Mr. Ди». - Самое ценное, детей и женщин, мы успели эвакуировать, сэр, - Бен машет в сторону сцены, где на небольшой скале из укутанной полиэтиленом аппаратуры устроились Крис и Женщина Креветка. Мальчик завернут в одеяло, как старый индейский вождь. Рядом с ним на не подключенной электрогитаре солист "Ханоя" - юный, горбоносый, темноглазый, долговязый, косящий под Дилана, похожий на Дилана , - наигрывает что-то неслышное чему Женщина Креветка подпевает: - Ты вправду дмаешь, что это непременно так? "...мы всегда там..." - Давид была мал, но... вот ведь, Давид была мал, но... вот ведь, Давид была мал, но... вот ведь, Но побил здорового Галиафа - Тот бухнулся и издох! Давид была мал, но... вот ведь!* _________ * Гершвин "It Ain't Necessarily So" Как-то так
E.Welthorpe: Эрин отбрасывает мимолетное желание расстегнуть сандалии, потому что сейчас они могут пройти в этой луже не испачкав ног. Они всегда могут ходить так, и по этой луже и по тысячам других луж в всех уголках земли. Ей хочется сказать "Смотри, Дон..!", зная, что тот услышит, и пройтись сейчас туда и обратно, не касаясь вод, и сдернуть с неба облачко; но ей слишком нравится сейчас этот прозрачный полусвет. Ветер треплет бумажные обрывки, и для нее шелестит другой старинной песней обо всех обманутых и погубленных. Холм зеленый, покинутый фейри, прибежище их маленьких потерянных душ. Отсвет былого волшебства, что манит заблудившихся, а за ними уже идут. Или с ними приходят сюда. Ежистый шар, перекатывается по костлявым плечам белобрысого парня, то и дело загоняя ему под кожу одну из своих иголок, сыто вздрагивает, замирает до следующего раза. У лодыжек голоногой девушки с печальными чуть навыкате глазами вьется скользкий, длинный, должен бы пахнуть мускусом, но источает запах тлена, лишь тлена, и заставляет ее вздрагивать, стукаясь костлявыми коленками... Как спастись от того, что несешь в себе? Сумеешь ли спастись от того, что можешь вслух назвать? О мама, мама... Шерли подходит на полшага ближе, и во влажном воздухе Эрин слышит запах дорожной пыли, раскаленной солнцем. И раскачивается в ритме тряского грузовика-попутки, в ритме песни - не той, что звучит со сцены, а той, которой звучат те, кто бежал сюда, чтобы стать Градом Божьим и жить в нем один. Мясники идут следом, чтобы вернуть тебя в строй, и у каждого за плечом будет нечто пострашней игольчатого шарика... Дитя, дитя, будь ты моим - о, один на свете, я б в шелк и атлас одела тебя там, под лесною тенью Еще каким! Тем самым, празднично ярким, блестящим на солнце шелком, разлившимся из простреленных артерий, на один короткий миг окрасив в цвет триумфа, чтобы потом пропитать форменную рубашку, придав ей цвет болотной жижи. "Что не слишком-то ее меняет" - говорил Джеф. - "когда солдат надевает форму цвета грязи, он сам превращается в грязь." О мама, о мама, я был твоим - о, один на свете, ты меня покрыла сырой землей там, под лесною тенью* ____________________ "Cruel mother" в вольном переводе, да
Шерли Брекет: *** *Следующий день* - "Ханой", прием, прием "Ханой". Это Отважный пилот. "Ханой", ответьте, - голос Бади в динамиках и вправду звучал как позывные диспетчера, какого-то невидимого аэропорта. - Эй, чего они не начинают? Куджи вздрогнул и подумал, что пожалуй надо завязывать со всей этой ерундой с таблетками и травой, он был совершенно уверен, что минуту назад Шерли рядом не было. И вообще не мог избавится от параноидального ощущения, что Брекет в последние сутки как-то временами... исчезает. Не в том смысле, что прячется от законного любопытства товарищей по группе как-это-он-умудрился-склеить-таки-классную-медичку-Ирмы, а просто... исчезает. - Пойдем, поглядим. Ханойцы по ту сторону сцены были, что называется "одной ногой в стремени" да только... Куджи передернуло от ровного, монотонного не плача даже, а тихого подвывания. - Че, опять кого-то накрыло, врача искать? - Вот, - Женщина Креветка "Как ее зовут-то на самом деле? Таня, кажется..." пихнула Куджи в руки листок бумаги, и снова обняла, прижала к себе лид-гитариста "Ханоя" который все раскачивался, раскачивался, терся головой о брезентовую сцену, комкал в пальцах конверт и выл, выл... "Тони, возвращайся скорее домой.... вчера принесли письмо... надо приглядеть за матерью" - Что там? - У Тони брат... в Наме... Шерли пихнуло в горло, с головы до ног... мучительным, больным чувством стыда. "Какого х*ра я не сделал этого до сих пор. Ничего, сейчас мы все это закончим. Раз и навсегда. Всю эту дрянь в Наме и все остальное. Раз и навсегда." - Ничего, Тони, давай сюда гитару. Пошли на сцену, чуваки. А мертвый солдат - брат Тони - появился еще _до_ последнего поста Эрин. Так это и работает, так это и работает...
E.Welthorpe: Дитя, дитя... Мальчика назвали Эрвином. Кто отпустил сюда его мать, беременную, совсем девчонку? Было ли кому отпускать? Эрин шла, по-прежнему чуть покачиваясь, но улыбаясь внутрь себя, неосознанно копируя то самое выражение лица, которое знала у госпожи Деливеранс после того, как та снова кого-нибудь отпускала жить. На Эрин все еще была вчерашняя ковбойка, но теперь один рукав был закатан, а другой отсутствовал напрочь - ей было некогда приводить его в порядок, когда требовалось по локоть обнажить руки. Никто не удивился, когда она появилась вдруг, отталкивая испуганных и матеря любопыствующих... и как странно было впервые произносить, глядя в заплаканные, расширенные от испуга и боли глаза это "все будет хорошо". Для Бэйб с ее малышом - теперь будет. А вот для этого парня - не очень. Она больше не улыбалась, шла прямиком сюда. Он раскачивался из стороны в сторону, как будто пули, прошившие тело, не убили его тотчас же, как будто раны все еще продолжали болеть. - Тони... - Эрин потянулась к нему, к тому, кто сейчас был на зеленом холме, брошенном феями, а не остался лежать в топкой грязи, даже если тело его давно покоится в новеньком гробу. Эрин потянулась к нему и словно коснулась натянутой до предела струны: незавершенное прикосновение со сцены отозвалось гитарным хриплым всхлипом.
Шерли Брекет: - Эээ... - ритм-гитарист хотел было объявить что-то в микрофон... Да так и не нашел что - те кому надо уже в курсе, а остальные и так переживут - вручил микрофон Шерли. - У тебя похоже был план, парень, самое время его выполнять. - "Blowing in the Wind"*... Только играйте не как Боб играет, а ну... так...., - Шерли рубанул несколько раз энергично рукой в воздухе. Он дал время ребятам сообразить, пропустил немного, как в воду готовясь прыгнуть, шагнул наконец к микрофону, запел рубя слова песни рок-н-рольным ритмом. - Сколько дорог должен пройти человек, Прежде чем вы назовете его человеком? Сколько морей должен пересечь белый голубь, Прежде чем навеки уснуть в песках? Сколько раз должно пролететь пушечное ядро, Прежде чем оно будет навсегда запрещено? Ответ, мой друг, витает в воздухе. Ответ летает в воздухе. Выходило без призраков, без кружения, просто, проще и некуда. Но не до того, не до того, сейчас так и надо. - Сколько лет должна просуществовать гора, Прежде чем будет смыта морем? Сколько лет должны существовать некоторые люди, Прежде чем будут отпущены на свободу? Сколько раз может человек поворачивать голову, Притворяясь, что ничего не видит? Ответ, мой друг, витает в воздухе. Ответ летает в воздухе. И вправду - ответ в воздухе витает. Там, покачивается, над этой толпой перед сценой, сгущается, руку протяни. Лови. Сейчас. Он вытянул по струнам у самого динамика - медленно смачно, содрогаясь от закладывающего уши звука, в сравнении с которым мелом по стеклу это так, детская колыбельная. Неееет... тут по первое число, по самые помидоры. Самый настоящий противоестественный мерзкий звуковой оргазм. Конча музыки. Конец музыки. Всё и в правду остановилось, замерло на мгновение в этом "приплыли". Ребята сбились, замолкли один за другим. - Эй, чуваки и чувихи! Эй!! Слушайте все.!! - заорал он в микрофон, не давая прочухаться, не давая запрыгать в их головах простенькому "какого эта хрень значит!? " "Вот так - здесь и сейчас - вы все поимеете и сожрете меня, а я вас. А иначе эта штука не черта, ни долбаного черта не работает." - Знаете что я видел вчера? Я видел как страх закончился. Я видел как закончилась война. Я видел как закончилось время... Обычные чуваки и чувихи собрались - здесь, вон там, на склоне холма. И они это сделали. Я видел сам, как они это сделали. Они просто честно - как есть - сказали. Нам нужен рай сейчас! Первым _просек_ ударник "Ханоя" - один четкий удар по "бочке". Еще, еще. Секция... Подхлестывая, подстегивая четким ритмом то, что Шерли орал в микрофон, направляя. Раскусывая. В тех самых нужных местах - если что-то делать, то делать это как следует, не так ли чувак? Ритм гитарист тоже попытался врубится - выходил бы чертов блюз, если бы не лупящий там, внутри пульс - бешеный пульс. Кровища, по венам, готовая хлестануть наружу. - Каждый из вас наверняка знает чего он хочет. Вам говорят - вы сами не понимаете, что вам нужно. Это старое, бл*дское вранье. Каждый из вас прекрасно понимает чего он хочет и чего он - черт его дери - не хочет. Если каждый из нас сейчас. Здесь! Если с десяток парняг и девчонок смогли это остановить, то нас тут достаточное число чтобы прекратить _всю_ дрянь навсегда! Хэй, Бен, Бади, Тони, кто там еще. Просто честно и в сейчас скажите о том, что вам нужно. Рай сейчас! Никакой бл*дской войны. Никаких границ! Никакого страха. Правильно, чуваки? Эй, каждому ведь есть, что сказать. Так скажите. Проорите. ____________ *Песня Дилана 1963 года
E.Welthorpe: Вчерашний парень разинул тысячу глоток и заорал. Молодым, сильным, радостным голосом, звучным как-то внезапно, как у новорожденного, и музыка выхлестывала, как кнутом выбивала из этого рева давешнее "дайте..!" и да, да, мать вашу, это было оно, то самое... еще минуту назад было то самое. А закончилось- не лучше чем потанцульки в деревне. Кто-то толкнул шест, потом еще кто-то, потом толкнули рядом стоящего, потом нарочно. Затрещали рвущиеся парусиновые тенты, кто-то опять заорал, уже по-другому, жестяным обезьяньим криком и первый башмак с размаху ударил по подмосткам. С холма торопливо покатились синие фигурки полисменов, но все уже случилось.
E.Welthorpe: "Все дело в дурном окружении" - горюет белокурая женщина, одна из матерей, забирающих под крыло беглых и битых отпрысков. "Все они бунтари, пока в кутузке не побывают" - говорит полисмен. "В таком случае, весь город придется записать в соучастники..." - препирается Эрин, которая уже успела свести на нет последствия знакомства своего физического лица с правоохранительными органами. Ей повезло не быть уволоченной в кутузку (в отличие от некоторых прочих), принять приличный вид и произвести благоприятное впечатление, чтобы теперь сказать Шерли простое: - Идем отсюда.
полная версия страницы