Форум » Лондон, лето 1966 года » 18 июня, вечер » Ответить

18 июня, вечер

E.Welthorpe: Участники: Эрнест Верней, Эрин Уэлторп, игротехи.

Ответов - 52, стр: 1 2 3 4 All

E.Welthorpe: - Тебе не тяжело держать меня все время..? - Эрин взъерошивает ему волосы, заметно, что ей чертовски приятно. - И откуда ты знаешь, что он ирсковый парень - потому что решился связаться со мной и Райли..? - но девушка серьезнеет, вспоминая о Джо. - Какой он... умный, злоязычный, при этом - море обаяния и бездна скрытности. Про фотографии пока рассказывать не буду, потом Фил похвалится. А вообще знаешь... я подумала, что этому парню фото идет больше, чем живопись. Не знаю, как объяснить толком.. картину ты пишешь долго; и даже если работаешь в творческом порыве - все равно неизмеримо дольше, чем Фил нажимает на спуск. И даже когда нажимает - мгновение, которое он хотел запечатлеть уже ушло, раньше чем свет попал на пленку. Для художника оно может остаться в памяти, чтобы потом повториться, а фотография - вечное ощущение ускользающего мига... Я не очень бредово разговариваю? - снова улыбается Эрин.

Эрнест Верней: - Вовсе нет, - он улыбается, и глаза его темнеют, - не тяжело, так же, как и тебе не тяжело держать меня... время от времени. Рассказ подруги об Ортоне, и потом - ее рассуждение о фотографии, Эрнест слушает с неподдельным интересом. Знаменитости без маски, точнее, бесконечно меняющие маски под объективами фотокамер, перформансы в студиях, претендующие на новое слово в искусстве... все это нередко занимало и его собственное воображение. - Умный, злоязычный, море обаяния, скрытный...Но так можно сказать почти о каждом английском писателе, начиная с Шекспира, любимая. А какой он был для тебя? Почему ты... почему так по-особенному выделяешь его? Он рассеянно касается рукой лба, словно прогоняя навязчивую мысль, и продолжает: - Пожалуй, ты права насчет фотографии. Время теперь идет слишком быстро, и чтобы поспевать за ним, запечатлевать ускользающие образы, нужен не холст, а чувствительная поверхность фотопленки... Это как... ну... как третий глаз для европейца. Ты ведь слышала, что в объектив можно поймать даже призрака? Не каждый фотограф, конечно. Но Фил точно может. А знаешь, почему? Он не просто "щелкает". Он фотохудожник. И я не удивлюсь, если старые добрые английские призраки явятся ему позировать...

E.Welthorpe: - Почему? Дай-ка подумать... Потому что тоже - "из канавы"*, пролагавшей для своих обитетелей один-единственный жизненный путь? Потому что при всей злоязычности он смотрит, так, как будто ему швырнули песком в лицо и говорит так, словно бьет первым? Потому что наш любезный барон им заинтересовался..? "- Люди любят зеркала, Мария. - Только те, которые показывают недостатки других. Те, что насмехаются над их собственным пороком - ненавидят." Наверное потому, что он первый английский писатель, с кем я пообщалась живьем. Ну и еще потому что я теперь знаю, какая хитрая бестия пишет в газеты под именем "Э.Уэлторп", вгоняя в недоумение моих клиенток... Я сказала что-то не так? - Эрнест потер лоб и поспешил сменить тему, это ее озадачило _________________ * а то вы думали, у кого я подпись сперла?


Эрнест Верней: - Да нет... Это все моя дурацкая манера обгонять время... И свои собственные мысли. - Эрнест остановил нить собственных размышлений о фотографии и возвратился к тому, что Эрин рассказывала об Ортоне. - Он пишет в газеты под твоим именем? Но ...зачем? Подожди... ты хочешь сказать, что та сутяжница с муниципалитетом... твоя полная тезка... про которую ты рассказывала... Это на самом деле Ортон? Боюсь, дорогая, что я не всегда понимаю английский юмор. Но знаешь, мне уже страх как любопытно взглянуть на фотографии Фила. Наверняка о них можно сказать многое, но только не то, что это "обычные" снимки знаменитости.

E.Welthorpe: - Да он, как выяснилось, и не знал, что это мое имя, - улыбается Эрин - мало ли Уэлторпов ходит по английской земле. Но как по мне - это была шикарная рекламная находка - призывать громы и молнии на самого себя. Всем захочется узнать, что ж это за скандальные пьесы. И готова поручиться, снимки Фила не подкачают. Райли не любит стандартов, при том, что не чурается обыденности. Видел его "уличную серию..?".. - Эрин вдруг запнулась и посмотрела на Вернея с заговорщицким блеском в глазах. - А ведь я действительно хотела сегодня поговорить с тобой о живописи. И кое о чем попросить..

Эрнест Верней: - Выдумщик, - рассмеялся Эрнест. - Но не могу не признать: придумано ловко! Мало кто сможет устоять перед искушением заглянуть в запретную комнату... даже если это комната Синей Бороды. Кстати, а где можно посмотреть эту самую пьесу? Давай непременно сходим вдвоем. Он крепче обнял ее и поцеловал в теплый висок. - Я видел большинство работ Фила, и нахожу, что Рыжий - талантище. Не сомневаюсь, что сегодняшняя сессия будет одной из лучших. ...И я всегда к твоим услугам, моя прекрасная леди.

E.Welthorpe: - Надежный источник - она подмигнула - сообщает, что в сезон "Добыча" пойдет в Холборне. Но это через два месяца, когда еще будет... А что я хотела попросить... насчет живописи. - Эрин сделала паузу - Та девушка итальянка.. помнишь, та очень молоденькая и очень ревнивая.. у нее потрясающая внешность. Ты мог бы... написать ее портрет?

Эрнест Верней: - Портрет Розы? - брови Эрнеста, меньше всего ожидавшего упоминания о своей темпераментной ученице, снова удивленно приподнимаются. - Конечно, я могу написать ее... Если бы можно было каким-то образом обойти "судебный запрет", наложенный итальянским семейством, и не подвергнуться риску принудительного обручения. Но если ты действительно этого хочешь, моя дорогая... - он прижал руку к сердцу, - Будь уверена, я найду способ! Художник чуть прикрыл глаза, словно восстанавливал в памяти малейшие детали облика юной итальянки, и с чувством добавил: - Розита прекрасна... Она как плодоносная земля Тосканы... Как выдержанное вино в глиняном сосуде. Как масличное дерево, выросшее в аппенинских предгорьях, дающее множеству живых существ и кров, и пищу, и вдохновение. Она в одно и тоже время похожа на одалиску в гареме, крестьянку из окрестностей Рима и княжну времен Ренессанса. Ты видела, как она смотрит? Сколько благородной ярости, когда она сердится, и сколько ласки, сколько солнечных лучей, если она в добром расположении духа! И эта естественность... простота... без всякого жеманства. Эрнест соединил руки на талии Эрин и улыбнулся: - Джо Ортон, Розита... Какое странное сочетание. Можно спросить так же, как я спросил Джо - почему ты ее заметила? Какая она для тебя?

E.Welthorpe: - Да ты поэт... - Эрин с улыбкой смотрела на его вдохновенное лицо, потом легко коснулась губ своими. - Почему-то мне кажется, что суровые родственники не смогут обуздать темперамент Розиты и не помешают ни тебе, восхищенному красотой запечатлеть ее на холсте. - Какая она для тебя..? - Ева. - ответила Эрин, не задумываясь. - Юная женщина, на заре юного мира, чье тело полно силы и жизни, уже расцветшее, и еще девственное, как первозданная природа. Это Ева, которая склонилась над ручьем, чтобы набрать воды и впервые поняла, как она красива. Я хочу, чтобы она.. поняла, как она красива.

Эрнест Верней: - Неудавшийся, - рассмеялся Эрнест. - В Кондорсе у меня некоторое время было прозвище Пьеро... ровно до момента, пока я не разбил нос и не рассадил бровь парню, особенно гнусно посмеявшемуся над моими стихами. Он посерьезнел и кивнул головой, когда Эрин сказала про Еву, но тут же по губам его снова скользнула шальная улыбка: - Красавица, сгубившая человеческий род и одновременно его прародительница?... Да... Это похоже на Розиту. Кротость и буря, замешанные вместе на морской воде и оливковом масле. Хотя мне на уроках богословия говорили, что Ева была блондинкой. Может быть, не стоит открывать Розе глаза на ее прелести, пока она не встретит своего Адама?

E.Welthorpe: Эрин покачала головой, слушая его, ее улыбка стала печальной, но лишь на миг, девушка поднялась, держа обе ладони Эрнеста в своих - Готова поспорить, ваш учитель богословия не мог похвастать, что видел Еву лично... но возможно какая-то блондинка разбила его сердце в юности и стала "губительницей рода людского". ..Правда, что касается Розы - я говорила не о библейской Еве.

Эрнест Верней: - Ты угадала - он был помешан на Мэрилин Монро... Всегда приводил ее в пример, когда рассказывал нам о врожденной греховности женщин. Он тоже поднялся вслед за возлюбленной, не отпуская ее рук из ладоней. - Не о библейской?.. Я хочу узнать о ней... - в глазах художника мелькнуло почти детское любопытство. - Ты пока только приоткрыла дверь в волшебный сад, где на ветвях растут истории и фантазии.

E.Welthorpe: - Ну еще бы... - Эрин дернула уголком рта. - Сам поборник нравственности выглядит куда как лучше, если кто-то другой "нечист" по факту рождения. Признаку пола, цвета кожи...- она встряхнулась - Видимо и правда я была суфражисткой в прошлой жизни. И аболиционисткой впридачу. Но мы говорили о Еве... на самом деле я имела ввиду не легенды, а только образ. Первой женщины среди людей. Первобытной, если угодно. Только не средоточия тайных сил природы, плодоносных и разрушающих.. да, речь не о том, что богословы зовут "сосудом греха". ..Ты когда-нибудь задумывался, когда человек впервые осознал красоту: природы, слова или живого существа... я больше об этом. Моя вина, наверное зеркало воды - не самый удачный сюжет. Напоминает... другую легенду.

Эрнест Верней: - Задумывался, - ответил Эрнест и посмотрел на Эрин еще внимательнее. - Мне всегда казалось, что чувство красоты присуще человеку как одно из природных свойств, оно заложено наравне со зрением или слухом...А первым осознал ее - осмыслил, пропустил через себя и воплотил - художник каменного века, нарисовавший быка на стенах пещеры. И первобытный скульптор, создавший палеолитическую Венеру. Задолго до Фидия и Мирона люди любовались красотой друг друга, гармонией линий, животнми, цветами - всеми красотами мира, несмотря на сопутствующую грязь и боль земной жизни... Он обнял Эрин за плечи и тихо добавил: - Светлое будущее - это вовсе не царство Истины, но царство Красоты. Красоты духовной, полностью торжествующей над материей и преображающей ее...Но какую легенду ты вспомнила - в связи с зеркалом воды? Расскажи мне.

E.Welthorpe: - Хочется верить, что он думал прежде о красоте, а потом - как бы наворожить себе на охоте настоящего тура. Но только я, разнеженная цивилизацией, могу над этим ерничать... Так же, как над легендой о Нарциссе, например.



полная версия страницы